Петербургский сыск. 1874 год, апрель - Игорь Москвин

– Телеграмму давай.

Посыльный покраснел, в свете свечи казалось, что на щеках проступили черные тени, протянул лист бумаги.

– Так, – Иван Дмитриевич развернул и прочитал несколько строк, потом повертел бумажку, рассматривая, нет ли чего на обратной стороне.

– Более ничего?

– Господин Иванов, – Путилин понял, что посыльный говорит о дежурном чиновнике, – ждут дальнейших указаний.

– Значит, ждут, – пробормотал начальник сыскной полиции, – теперь и ты жди, – сам повернулся и взял со стола «Ежегодник железных дорог», открыл нужную страницу, – так, молодец, беги к господам Орлову, Соловьёву и Жукову, передай, чтобы были на Балтийском вокзале к, – посмотрел на хронометр, – к восьми часам, паровоз отправляется в Стрельну, в этот час. Успеешь?

– Так точно, – позволил себе улыбнуться посыльный, – не в первой.

– Глаша. – крикнул Иван Дмитриевич, когда та остановилась у дверей кабинета, сказал, – проводи молодца и приготовь сюртук и чай.

– Опять покоя нет. – Путилин строго взглянул на Глашу, но та и глазом не повела, только добавила ещё более раздражённым голосом, – все режут люди друг друга, угомониться не могут.

Иван Дмитриевич прохаживался вдоль вагонов, помахивая тростью, до отправления оставалось четверть часа, отъезжающих было немного, поэтому Путилин видел всех садящих в вагоны. Сыскные агенты запаздывали, то ли посыльный не успел оповестить, то ли уже отправились в сыскное. Страшного ничего не было, приедут одиннадцатичасовым, хотя хотелось бы осмотреть место происшествия, глаз у штабс—капитана намётанный и в правду заметит среди густой травы иголку, вот Миша Жуков, младший помощник, так тот, хотя и с головой, но порою больно горяч на выводы, не вникнув в суть вопроса. Ничего, молод, но точно заметит, не его, Ивана Дмитриевича, а следующего начальника сыскной полиции и, даст Бог. не двадцать четыре человека будут следить за преступниками в столице, а поболе, тогда и каждый из злоумышленников будет на виду.

– Господа, – раздался голос кондуктора, – прошу занимать места в вагонах, через три минуты отправление.

Путилин взялся рукой за поручень и хотел поставить ногу на ступеньку, но в последний раз оглянулся. По дебаркадеру быстро семенил Жуков, за ним большими шагами надворный советник Соловьёв и последним со спокойным, не выражающим ничего, лицом неспешно, как на параде шёл штабс—капитан Орлов.

Машинист паровоза дал длинный гудок, струя пара устремилась вверх.

– Здравия желаю, Иван Дмитрич! – первым поздоровался штабс—капитан.

– Что за дело в Стрельне? – скороговоркой протараторил Миша.

– В вагоне обсудим, – после приветствия произнёс Путилин и ступил первым в вагон.

Пассажиров в самом деле было немного, но все—таки не хотелось разговаривать при посторонних, поэтому заняли места в дальнем углу.

– Иван Дмитрич. – не выдержал Миша, видно, любопытство ещё начало терзать дома, – что за спешка такая? Опять часы у Его Высочества увели? – Жуков напомнил недавнее дело, когда дочь действительного статского советника Иваницкого, выйдя из пансиона, начала вести не подобающую для дворянки жизнь. Наталья, как её звали, стала мошенницей, но что самое удивительное, посещала дома богатых людей и воровала маленькие драгоценные вещицы – кулоны, перстни, ожерелья с драгоценными каменьями. Один раз, пользуясь именем отца, проникла без особого труда во дворец Его Императорского Высочества Великого Князя Константина Николаевича и из кабинета похитила пять карманных часов и кольцо, заметил пропажу один из камер—лакеев. Во дворец был командирован Иван Дмитриевич с лучшими агентами, преступление расценивалось, как дерзкое покушение. По сопоставлении времени, когда Великий Князь мог видеть одни из часов, со временем кражи, что таковая могла быть совершена между тремя и четырьмя часами по полудни, когда Константин Николаевич изволили почивать. Приступив к дознанию, Иван Дмитриевич встретил полное отсутствие данных, могших навести на след виновного. Не подлежало сомнению, что необходимо было обратить внимание на лиц, имевших свободный доступ в кабинет Великого Князя, искать виновного следовало среди прислуги, однако изыскания не привели ни к каким результатам. Путилин начал основываться на мнении, что если часы столь редки, то могли обратить внимание в минуту продажи, поэтому оповещены в краткие сроки были все торговцы золотыми изделиями, так и известные скупщики краденного. Оказалось, что похищенное заложено часовых дел мастерам, все часы были разысканы, кроме одних. Оставалось обнаружить преступника, Сделалось известным, что все вещи сбывались молодой женщиной, по описанию то рыжей, то светловолосой, то брюнеткой, но всегда лицо скрывалось под вуалью, поэтому вновь обратились к дворцовой прислуге, но опять же без особого успеха. Между тем, такие дерзкие кражи совершались неоднократно, вот поэтому и решено предъявить фотографические карточки, имеющиеся в распоряжении сыскной полиции, женщина была признана за личность, сбывавшую похищенные часы. Она оказалась дочерью недавно умершего действительно статского советника Иваницкого, проникла во дворец под видом отыскания одного из сослуживцев отца, в кабинет Великого Князя попала случайно, как с такой же случайностью из квартиры военного министра похитила цепь к ордену Андрея Первозванного, поэтому Жуков и позволил себе неудачную шутку, но увидев строгое лицо Путилина, умолк.

Путилин достал из кармана телеграмму, протянул первому штабс—капитану. Орлов прочитал её и пожал плечами:

– Губерния тоже стала нашей заботой?

– Что за циркуляр за номером две тысячи тридцать семь? – заглянул в лист светло—синего цвета надворный советник.

– Циркуляр Министра гласит, – Иван Дмитриевич смотрел в окно на проносящиеся деревья с едва пробивающейся зеленью из почек, – что в случае насильственной смерти в нашу обязанность входит оказание помощи губернскому управлению.

– Понятно, – сжал губы Соловьёв.

– Более ничего не известно? – Последним читал телеграмму Жуков.

– Мне известно только это, – и добавил, – я надеюсь, господин Колмаков до нашего приезда оградит место преступления от любопытствующих и оставит в том состоянии, в котором найдено тело.

Глава вторая. Находка на станции Стрельна

Пришёл кондуктор, спрашивая билеты до Стрельны, оставалось несколько минут пути. Путилин протянул свой, надворный советник за остальных, под пронзительный скрип тормозов вышли в тамбур.

На платформе Иван Дмитриевич взглянул на недавно построенное здание вокзала, возвышавшееся двумя этажами из красного кирпича с покатой крышей, крытой железными листами.

Путилин приехал сюда впервые, осмотрелся и отметил, что прибыли минута в минуту, станционные часы показывали «8.49».

У входа в вокзал стоял низенький мужчина в форменном полицейском кителе, осматривался по сторонам, явно кого—то поджидая.

– Апполон Павлович? – подойдя ближе, спросил начальник сыскной полиции.

– Так точно, коллежский асессор Свиньин, помощник уездного исправника, – отрекомендовался полицейский чин, – а вы, стало быть, господин Путилин?

– Да, это я.

Свиньин решил, что на этом формальности знакомства исчерпаны, указал рукой в сторону и произнёс:

– Прошу следовать за мною, – и не взглянул на спутников Путилина.

Соловьёв и Орлов переглянулись, во взгляде читалось «хорош приём, ничего не скажешь! Вот и помогай после такого обхождения губернским властям».

Пришлось обойти здание вокзала, прежде чем вошли в комнату, которая оказалось служебным помещением, где располагались начальник станции и диспетчер. Здесь же на стуле сидел и уездный исправник господин Колмаков, поднёсший ко рту стакан. Константин Николаевич, мужчина лет шестидесяти, маленького роста с брюшком и абсолютно лысой головой, вскочил, едва не пролив на себя чай, виновато улыбнулся, словно сотворил что—то неподобающее по должности, торопливо поставил стакан на стол и представился:

– Коллежский асессор Колмаков, местный исправник, – голос звучал глухо и казался простуженным.

– Путилин, – представился начальник сыскной полиции и добавил. – Иван Дмитриевич, это чиновники по поручениям, – указал рукою на сопровождавших его лиц, – надворный советник Соловьёв, – Иван Иванович кивнул головой, – штабс—капитан Орлов, – тот, как в прежние армейские времена щёлкнул каблуками, – и мой помощник губернский секретарь Жуков.

– Очень приятно, господа, – улыбался исправник, – по чести не ожидал вас так рано.

Ивану Дмитриевичу нравились такие бесхитростные люди, которым он с первых минут знакомства начал считать Константина Николаевича. Он и в самом деле, был таковым, иногда удивляясь себе, как соизволил дослужиться до такой должности, ведь столько было рядом локотков, которые норовили отодвинуть в сторону, чтобы самим занять не столь уж хлопотливый пост первого уездного полицейского начальника.